| Название: | Вышка Чикатило |
| Производство: | Россия |
| Жанр: | Отечественное кино, Спектакли |
| Режиссер: | Михаил Волохов |
| Год выпуска: | 2005 |
| Язык: | Русский DD 2.0 |
| Длительность: | 72 минут |
| Качество: | Лицензия |
| Цена: | 90 руб. |
| Доставка заказа Оплата заказа | |
Внимание! Фильм содержит ненормативную лексику.
Творчество Михаила Волохова безусловно - явление незаурядное. Оно принадлежит сразу нескольким сферам: и литературной, и театральной, и кинематографической, и, как утверждает сам автор, быть может быть даже и философской. И в этом сопряжении разных сфер сказывается универсализм и таланта, и подхода к тому, что рассматривается и отражается в его произведениях. Вместе с тем это творчество носит отчетливо выраженный маргинальный характер. Оно противостоит тем ведущим тенденциям - то, что называется сейчас мейнстримом в культуре - как в культуре массовой, так и в культуре изощренной, высоколобой - высокой, как говорят.
"Вышка Чикатило" - герой все Человечество, его мятущееся сердце на грани саморазрушения. Эпиграфом и задающей тон метафорой является: "душа заточенная в тюрьме тела" и "сознание, заключенное в концлагерь подсознания".
В этом великий феномен драматургического искусства Волохова, когда он смог толстенные тома, скажем, Шопенгауэра и Канта претворить в коротенький абзац и сказать не меньше, а подчас и больше за счет чрезвычайно сжатого, абсолютно точного, бесконечно многограннейшего образа.
Анатолий Брусиловский
Авангардизм Волохова состоит в том, что он, впитав в себя школу западного театра абсурда, оставаясь при этом глубоко русским классическим писателем, - не занимается, в отличие от прочих современных литераторов, диагностикой окружающего зла, а просто встраивает это наше зло в структуры Мировой Фатальности, доводя до абсолюта завет Станиславского о правде жизни.
Андрей Житинкин
А смысл этого волоховского реализма, напялившего на себя абсурдистскую маску и матюгами прикрывшегося от слишком быстрой расшифровки, - страшен. У человека нет нутра. Все его роли мнимые. И если с него снять все его роли и буквально раздеть донага, то есть вроде бы обнаружить животное, - то и животное соскользнет в какое-то псевдобытие, оно даже на зверской логике не удержится. Оно ни пожрать, ни убить как следует не сможет. Оно в своей злобе запутается. Оно изойдет в мате, в отрицательном артистизме, в картинном небытии.
Лев Аннинский
Творчество Михаила Волохова безусловно - явление незаурядное. Оно принадлежит сразу нескольким сферам: и литературной, и театральной, и кинематографической, и, как утверждает сам автор, быть может быть даже и философской. И в этом сопряжении разных сфер сказывается универсализм и таланта, и подхода к тому, что рассматривается и отражается в его произведениях. Вместе с тем это творчество носит отчетливо выраженный маргинальный характер. Оно противостоит тем ведущим тенденциям - то, что называется сейчас мейнстримом в культуре - как в культуре массовой, так и в культуре изощренной, высоколобой - высокой, как говорят.
"Вышка Чикатило" - герой все Человечество, его мятущееся сердце на грани саморазрушения. Эпиграфом и задающей тон метафорой является: "душа заточенная в тюрьме тела" и "сознание, заключенное в концлагерь подсознания".
В этом великий феномен драматургического искусства Волохова, когда он смог толстенные тома, скажем, Шопенгауэра и Канта претворить в коротенький абзац и сказать не меньше, а подчас и больше за счет чрезвычайно сжатого, абсолютно точного, бесконечно многограннейшего образа.
Анатолий Брусиловский
Авангардизм Волохова состоит в том, что он, впитав в себя школу западного театра абсурда, оставаясь при этом глубоко русским классическим писателем, - не занимается, в отличие от прочих современных литераторов, диагностикой окружающего зла, а просто встраивает это наше зло в структуры Мировой Фатальности, доводя до абсолюта завет Станиславского о правде жизни.
Андрей Житинкин
А смысл этого волоховского реализма, напялившего на себя абсурдистскую маску и матюгами прикрывшегося от слишком быстрой расшифровки, - страшен. У человека нет нутра. Все его роли мнимые. И если с него снять все его роли и буквально раздеть донага, то есть вроде бы обнаружить животное, - то и животное соскользнет в какое-то псевдобытие, оно даже на зверской логике не удержится. Оно ни пожрать, ни убить как следует не сможет. Оно в своей злобе запутается. Оно изойдет в мате, в отрицательном артистизме, в картинном небытии.
Лев Аннинский
